Начинались сумерки. На дорогу начал наползать плотный серый, похожий на дым от разорвавшегося фугаса, клочковатый туман. Лес до сих пор казавшийся таким приветливым потемнел, насупился.
-- Майже прийихалы, -- перекрывая рев мотора, прокрычал Тягныдуля. – От тией галявынкы, зовсим…
Договорить он не успел. Откуда-то слева загрохотала автоматная очередь. Завизжали пули. Старшина резко бросил мотоцикл в сторону. И хотя я не видел откуда стреляли, схватился рукой за пистолетную рукоять пулемета и щедро полил заросли свинцом.
В ответ пролаяла еще одна очередь. Пули сочно зачмокали по коляске. Я повел туда стволом, стараясь нащупать длинной очередью невидимого противника. Боковым зрением я заметил, что старшина выкатился из седла и выхватив из карманов два нагана, перекатываясь, садит пули куда-то в лес.
Если я не хотел чтобы меня превратили в мишень, следовало побыстрее выбираться из коляски. Я резко, как учили, вскинулся, вылетая из коляски. «Упасть вбок, перекатиться и – подавить противника огнем..» И тут опять подвела раненая нога. Боль была настолько ослепляюще острой, что я на мгновение потерял ориентировку. Казалось, тысячи шестерен впились во все тело. Голова закружилась и кровавая дурнота подступила к горлу. В глазах потемнело…
-- Як вы, товарышу капитанэ?.. – услышал я над ухом голос старшины. Я разлепил глаза. Передо мной была серое полотно шоссе. Развернулся на спину и неловко сел. Нога ныла, не приведи господи! Во рту был отвратительный медный привкус крови. Голова кружилась. Я опустился на локоть. – Вас нэ зачепыло?
-- Да вроде, цел, -- промычал я. – А что бой?
-- Та двое йихних отамочкы лежать, а иншы видийшлы у лис.
-- Кто они?
-- Та хто ж йих знае. Однэ слово – бандюкы.
-- Ладно, старшина, -- хорош разлеживаться. Давай посмотрим, кого ты там подстрелил и – валим отсюда. – Прикусив губу, чтобы не застонать и стараясь поменьше тревожить ногу, я приподнялся и выпрямился.
Тягныдуля мгновенно подхватил меня под руку.
-- Сам...— выдавил я. — Или ты меня и в сортир, как щенка водить будешь? – Мне было крайне досадно. Так лопухнуться при первой же реальной опасности. Расслабился, как последняя салага. Выпендривался перед старшиной, мол «не по уставу!» Миром ему запахло!
Старшина вытащил из коляски мою палку. На деревяшке красовалась свежая рва-ная отметина от пули.
С помощью палки стоять стало легче. Теперь можно нагнуться ощупать ногу. Крови вроде нет. Боль почти прошла и превратилась в тупую, ноющую.
-- Лады. Пациент скорее жив… Поковыляли потихоньку...
Тягныдуля перекинул с плеча на грудь, неизвестно откуда взявшийся шмайсер. Запоздало я сообразил, что он. Вероятно, подобрал автомат у одного из убитых.
Мы медленно сошли с шоссе и направились в лес. Старшина время от времени бросал на меня косые взгляды, проверяя, как я себя чувствую. Слава богу, идти пришлось недолго.
Они лежали метрах в пятнадцати, возле поваленного ствола на примятой траве. Один – постарше, с клочьями седоватой щетины, на еще не застывшим смертельной маской лице. Второй – рыжеватый веснушчатый, с широко распахнутыми, будто удивленными глазами. По его сочившемуся кровью виску уже деловито ползала жирная синяя муха. Оба одеты в гражданские пиджаки и засаленные рубашки. Но штаны и сапоги у обоих были армейскими, от немцев. Впрочем, это ничего не означало: сейчас пол-Европы одевалось подобным образом. А вот прическа старшего, наводила на определенные размышления. Слишком уж аккуратная для «лесных братьев». Я нагнулся, вытащил из-за голенища десантный нож и взрезал рукав пиджака. Старшина не обманул. Нож резал грубую зеленоватую полушерстяную ткань, словно масло. Так и есть, синяя татуировка с обозначением группы крови, обязательная для эсэсовцев.
Старшина проделал ту же операцию со вторым мертвецом. На месте татуировки у того красовался свежий рубец. Знакомый прием.
-- Обыскал?..
Мой напарник коротко кивнул. – Ничого цикавого. – Мне показалось, он на секунду заколебался.
-- Ладно. А как у вас принято… с этими?
-- По инструкции трэба йих у мисто. Може хтось впизнае. Алэ…-- он безнадежно махнул рукой. – Дуже поганый народ. Капостный….
-- Понятно, И что ты предлагаешь? – Засада в лесу несколько поубавила мою прыть и я предпочитал советоваться со старшиной по малейшему поводу.
-- Та шо… Додому скоришэ трэба. Ось вже зовсим тэмние…
-- А трупы?
-- А що з йимы станэться? Завтра пидберэмо.
Увидев, что я направился к мотоциклу, Тягныдуля торопливо бросился вперед на шоссе. Через несколько мгновений раздалось утробное урчание мотора и БМВ, съехав с асфальта, грузно покачиваясь, пополз мне навстречу…