В помещении начальника порта горел свет. Я заглянул в запыленное окно. За столом сидел сам Мурзаев и прибалт в штатском. Собеседник начальника порта вел себя как хозяин. Он что-то настойчиво внушал старшему лейтенанту, одновременно одной рукой листая какие-то бумаги. Вид у Мурзаева был как у нашкодившего щенка. Я решил прервать это милое собеседование, и резко распахнув дверь, остановился в проеме.
В небольшой комнатенке повисла напряженная пауза.
-- Картина Репина «Не ждали»… -- медленно процедил я.
-- Нет, почему же, -- ответил прибалт. Акцент его полностью улетучился. – Мы, правда, ждали кое-кого другого и не так скоро… -- Он извлек из-под стола вторую руку, в которой красовался массивный браунинг. – Но можем побеседовать и с тобой, капитан. Да ты, проходи – он криво ухмыльнулся. – А то ведь я - парень нервный, могу и выстрелить ненароком.
-- А не боишься, что за мной стоит взвод автоматчиков?
Он иронически прищурил левый глаз. – Ты нас окончательно за дурачков держишь, капитан? Ты, ищейка шелудивая, из породы героев. Вона как геройски штурмовал нашу баржу. Да и особисту не сдал нас с потрохами. Хотя, мог бы. Поэтому, несложно догадаться, что тебе от нас что-то нужно. Садись, выкладывай.
Я приблизился к столу.
-- А чтобы разговор наш был более задушевным, лапки закинь за голову и не делай резких движений.
Заряженный браунинг, да еще в опытной руке – серьезный аргумент. Поэтому я подчинился.
-- Вот и отлично. Клык – обратился он к Мурзаеву, -- обшмонай легавого. И будь поаккуратнее, у него в рукаве, как я понимаю, много всяких финтов. Государством натаскан, не тебе чета.
Мурзаев нехотя поднялся и соблюдая максимальную осторожность, приблизился ко мне. Было нечто неправильно во всей этой ситуации. Прибалт, явно прошедший спецподготовку, явно опасается меня, и тем не менее, предоставляет мне реальный шанс изменить статус кво в свою пользу. Но я решил выждать и посмотреть, как дальше будут развиваться события. На стол легли оба парабеллума, через мгновение к ним присоединился и нож, излеченный из-за голенища.
-- Ну что, все что ли? – раздраженно спросил прибалт, то ли у меня, то ли у напарника. Судя по тону он был разочарован.
-- Да, вроде все…
-- Ну, хорошо, теперь присаживайся, капитан. Только для моего спокойствия руки держи за головой.
Я опустился на наспех сколоченный из досок табурет, зашатавшийся под моей тяжестью.
-- Итак…
-- Может, для начала, представишься? Я перешел на немецкий язык.
Прибалт уставился на меня. Затем решившись, он кивнул и произнес: -- Мартин Седлецки, капитан рейхсвера, командир взвода в группе «Эрна-Д»…
-- Абвер?
-- Смотри, разбираешься. Позднее, подразделение местной самозащиты «Омакайтсе», Жемайтийская армия обороны, 15-саперный (Литовский) батальон.
-- Богатая биография.
-- Не жалуюсь. Теперь бы хорошо познакомиться с твоей, капитан.
-- Капитан Саблин. Закавказский фронт в 1942-м, потом работа в армейской разведке…
-- Э-э-э… Так не годится, я тебе – все, как на духу, а ты – темнишь.
-- Можно подумать, ты сейчас помчишься проверять все сказанное мной.
-- Как знать, как знать… Впрочем, к этому вопросу мы еще вернемся, -- он выразительно покосился на свой браунинг. – Если конечно, меня устроят условия. Так чего ты хочешь?
-- Прежде всего, мне нужны фамилии лиц, с которыми контактировала Эльза фон Лорингер... – увидев, как Седлецки удивленно вскинул бровь, я пояснил: -- Ну фрой-лин Эльза, красотка с баржи…
-- А, эта сука. Понятно, Что еще?
-- Ее контакт на Готланде.
-- А вот это будет стоить подороже.
-- Могу предложить самое дорогое – жизнь.
Седлецки презрительно скривился.
-- Если бы я ценил свою шкуру, неужели я остался бы здесь, в вашем тылу?
-- Логично. Тогда какие будут встречные предложения?
Седлецки осклабился.
-- Люблю деловой разговор. Похоже, с тобой можно будет договориться. – он сделал многозначительную паузу и медленно цедя слова, сказал: -- Мне будут необходимы абсолютно чистые документы, скажем какого-нибудь южноамериканца и сто тысяч швейцарских франков, в банке Лихтинштейна.
-- И ключи от квартиры, где деньги лежат?..
Он явно не был знаком с творчеством Ильфа и Петрова и воспринял все буквально.
-- Нет. О своем жилище я позабочусь сам. Причем постараюсь, чтобы меня с вами разделял как минимум один океан.
-- Отчего такая нелюбовь к русским?
-- А за что мне вас любить? Идеи торжествующего быдла никогда меня не прельщали.
-- Но это быдло оказалось сильнее ваших генералов.
-- Количеством, исключительно количеством, капитан. Согласись, если бы не ваши бесконечные азиатские орды, то мы бы сейчас беседовали где-нибудь в районе Иркутска. И как знать, может быть ты бы тогда толковал о своем несогласии с нашим режимом.
-- История тем и хороша, что не имеет сослагательного отклонения. Впрочем, мы отвлеклись от основной темы разговора…
В это время, старший лейтенант Мурзаев, напряженно слушающий наш хохдойч не понимающий ни единого слова, беспокойно зашевелился. – Послушай, Март, нужно торопиться. Давай пришьем, лягавого и -- дело с концом.
-- Не шебурши, Клык. У нас толковище пошло крайне любопытное. Сядь -- и не отсвечивай.
-- Откуда такие обширные познания в арго российского уголовного мира? – поинтересовался я, пока Мурзаев с недовольным видом пристраивался на табурете.
-- Вдоволь пришлось пообщаться с этой швалью, еще в начале войны. Полное дерьмо. Но, мы опять отвлеклись. Так как, насчет моего предложения?
Я деланно вздохнул. – Могу предложить следующее. Если меня устроит твои сведения я гарантирую… -- я сделал много значительную паузу, – визу, подписанную Госдепартаментом США, под защитой, которого ты можешь преспокойно поселиться где-нибудь в Пенсильвании, и определенную сумму денег. Конечно не такую как ты запросил. Такие деньги следует отработать.
Глаза немца чуть расширились от изумления. – Это… это вербовка?
-- А ты как думаешь?
-- Н-но как…
-- Ты о таком заведении, как ОСС слыхал?
Потрясенный Седлецки автоматически кивнул.
-- Так вот, мы, как говорят русские, тоже не лаптем щи хлебаем. Война закончилась, а следовательно нужно готовиться к новой войне. У вас есть опыт, стимул, наработки. Почему бы не приобрести полезный товар?
Седлецки никак не мог придти в себя. Он судорожно переваривал сказанное. – Я не могу понять…
Я молчал, зная, что иногда молчание красноречивее всяких слов.
--… В штабе красных…-- немец никак не мог опомниться.
-- Не только. У нас есть свои глаза и уши даже в Кремле. Это только наивность некоторых революционеров выплеснула наружу лозунг «нужники из золота». Сами отцы-преобразователи очень хорошо знали цену «презренному» металлу. Не даром Яков Свердлов еще в далеком 17-м организовал «Алмазный фонд партии». И Ульянов, тоже не чурался денежных знаков, предпочитая валюту. В этом мире нужно просто сыскать должную цену. Видишь, Седлецки, и ты уже не так рьяно готов торговаться.
-- Да опустите свои чертовы руки! – яростно рявкнул капитан.—Я же вижу по вашей роже, что при желании вы можете уйти отсюда, оставив нас вдвоем «мертвыми и холодными». Я сам практиковал подобные штучки!
«Все. Клиент созрел». Откровенно ухмыляясь, я опустил руки на стол и немного помедлив, принялся рассовывать по карманам свой арсенал.
-- Ну? Я услышу ответы на свои вопросы?