Дежурство в комендатуре наконец закончилось. Пальцы болели от писания многочисленных бумажек. В глазах рябило.
Особист так и не пожелал связаться со мной. Или амбиции взяли верх, или… «Да нет, не может быть. Нормальный мужик, правда, звезд с неба не хватает». Нет, по-дозревать Гарькавого было глупо.
Я вздохнул, и поплелся вниз. Внезапно мне в голову пришла одна идейка. Я отыскал Тягныдулю, объяснил, что мне нужно, и через пятнадцать минут с полным вещмешком отправился к себе на квартиру.
В дверях я столкнулся в фрау Вильгеминой. – Капитан Алекс! Вас тут спрашивал ваш коллега, – рассеяно сказала она в последний раз осматривая себя в зеркале, перед выходом на улицу. – По моему, он хотел вам что-то такое передать.
-- А как он выглядел?
-- Ну, я не знаю… Такой солидный, представительный. Простите, герр капитан, нужно бежать. Меня уже заждались, - и она выпорхнула из двери.
Я поднялся на второй этаж, в задумчивости подошел к двери и внезапно остановился, как вкопанный. Затем торопливо сбежал вниз по лестнице. Выбравшись из дома я обошел несколько домов и нашел нужную мне пожарную лестницу. Быстро вскарабкавшись по знакомой дорожке, я вновь проклиная скользкую крышу, пробрался к себе в комнату. Окно, так и оставалось открытым. Мягко спрыгнув на пол я вынул из кармана зажигалку и неяркий свет скользнул по входной двери.
Самая примитивная конструкция – растяжка, прикрепленная к ручке и две гранаты. А для полной гарантии -- немецкая противопехотная мина. Хорош бы я был, если бы не случайное столкновение с хозяйкой!
Я осторожно обрезал проволоку на двери, затем вставил предохранители в запалы. Все. Или нет? На всякий случай я еще заглянул под кровать. Немецкие саперы очень любили баловаться подобными штучками. Ставят явную мину в одном месте. И хитро маскируют ее подружку – в другом. Но. похоже, мой недоброжелатель, или был уверен, что первая ловушка наверняка сработает, или просто спешил, боясь что сюда заглянет хозяйка. Весьма последовательный господин. Пора нанести ему ответный визит, а то он выкинет еще какой-нибудь фортель с фатальными для меня последствиями. Но это – несколько позже, а пока мне было просто до зарезу, не-обходимо душевно побеседовать с лейтенантом Ламенадзе.

-- Ну проходи, проходи.
Если бы я не позвонил в комендатуру и не напомнил старлею, что мы договорились о встрече, Ламенадзе, скорее всего, не пришел. Вид у него был самый затрапезный. Куда подевалось его щегольство? Он старался не встречаться со мной взглядом.
-- Извини, капитан. Посидеть по-человечески не удастся. Тут такая каша заварилась… -- Он говорил думая о чем-то другом. И даже его акцент стал сильнее.
-- Нет уж, старший лейтенант, боюсь, что сидеть тебе придется долго и нудно…
-- Ч-что?..
-- …Я же со своей стороны постараюсь, чтобы тебе отмерили по полной катушке.
-- Ты что, капитан, совсем с головой не в порядке?
-- А дела твои, старший лейтенант более чем скверные, -- продолжал я, не обращая внимания на реплики Ламенадзе. – Если бы ты был замазан всего лишь в контрабанде – это было бы полбеды. Ну, промурыжила бы тебя военная прокурату-ра, ну, дали бы срок, сорвали погоны – и дело с концом.
-- А что я один что ли? Вон другие вагонами хапают и – ничего.
-- Кто конкретно? Имена, фамилии, размеры противогазов… Ну, что же ты замолчал? Тогда продолжу я. Ты, мил человек, связался с такими нехорошими ребятками, что просто диву даешься. А это -- уже совсем другая история. И потому тобой занимаюсь я, представитель СМЕРШ. Понимаешь, куда я клоню?
-- Какой СМЕРШ?
-- Контрразведка фронта, расшифровывается «Смерть шпионам». Или не слыхал про такую?
Ламенадзе подавленно молчал, хлопая своими темными как сливы глазами.
-- Значит, так и запишем: пособничество врагу, предательство Родины, шпионаж. А это, дорогой мой, уже подрастрельная статья.
-- Какой шпионаж? Мамой клянусь!...
-- Не трогай свою маму. С какого времени ты был завербован оберштурмфюрером СС Эльзой фон Лорингер?
Ламенадзе от изумления застыл с приоткрытым ртом. – Кем?
-- Значит, имен своих вербовщиков ты не знал.
-- Послушай, капитан. Я не понимаю… Бред какой-то!
-- Почему же бред? Все достаточно логично. Сегодня в порту. как тебе наверное известно, была уничтожена группа немецких диверсантов, осуществлявших доставку контрабанды из Швеции. Вон там в углу мешок с образцами их товаров. Будешь смотреть? А зря. Тягныдуля старался, упаковывал… Во время обыска у тебя найдут аналогичное барахло. Подозреваю, что и валюту. Кстати, на руке у тебя -- шведский хронометр. Довольно неосторожно с твоей стороны. Он, правда, на мой взгляд, хуже швейцарского, но тоже ничего. Значит, контрабанда и валютные махинации – уже доказаны. Осталась мелочь, доказать что ты продал с потрохами родную Отчизну. И это – несложно. Недельку под прессом Гарькавого – и готово. Дальше трибунал – и, милости просим в ближайший лесок…
Тут Ламенадзе не выдержал. Он рухнул на колени, и истово принялся заверять меня, что его бес попутал!
--Ну и как зовут твоего беса?
Ламенадзе застыл, раздираемый противоречиями. С детства его учили, что предавать товарища не хорошо, но когда светит вышка…
Наконец он решился. – Его зовут…
-- Хочешь, угадаю? Николай Мурзаев, начальник порта. Как видишь, мы тут тоже не лаптем щи хлебаем. Что переправлялось за кордон?
-- Картины, «рыжье», в смысле золото, антиквариат…
-- Какие-то документы?
-- Ни боже мой. Клянусь, чем хочешь клянусь, гражданин начальник…
-- Ты меня неправильно понял. Вы помогали делать надежные документы для кого-нибудь?..
-- Никогда, я же понимаю…
-- Хорошо. Как работала схема?
-- Контрабанду доставляли Коляну, в смысле Мурзаеву. Я забирал частями, раскидывал по городу и сбрасывал артиллеристам, через зам по тылу майора Алиева…
Я продолжал вести допрос чисто механически. Похоже, очередная пустышка. Слишком хлипкий экземпляр. Мелкий пособник, которого могли использовать в темную – вполне вероятно, но на агента резидентуры он явно не тянул. А мне до зарезу были необходимы агенты. А еще лучше – сам резидент. Только где его искать? Восточная Пруссия, на деревню дедушке…