Кабинет капитана Гарькавого находился на втором этаже. Он был далеко не таким роскошным как апартаменты коменданта. Вся задняя стена была оклеена плакатами, призывающими к бдительности и скорейшей победе над фашистами. Правда в двух или трех местах из-под них проглядывали другие. Сообщающие, что шпионы -- повсюду и призывающие к победе над большевистской гидрой.
Правда, стол за которым сидел особист был таким же монументальным, как и у подполковника. В кабинете моего начальника тоже красовалось подобное чудовище. «Похоже, бюрократия во всем мире работает по шаблону».
-- Любуешься? Да ты заходи, садись. Похоже, орелик, сидеть тебе придется долго и нудно, -- встретил меня капитан Гарькавый, оптимистической фразой.
-- Вот только не надо пугать, товарищ капитан…
-- Молчать, гнида! Вякнешь, когда я прикажу, -- похоже, капитан старательно распалял себя. «Для его ему это нужно? Ущемленное самолюбие мелкого провинциального карьериста, или он решил поиграть в злого и доброго следователя? Интересно, кто будет исполнять роль доброго?»
-- Не думай, засранец, что ты здесь -- главное дерьмо в курятнике. У меня в кабине-те еще не такие герои сапоги лизали.
Я с тебя, сука, ордена посрываю!
«Дались им мои ордена. Сначала комендант, потом – этот». Когда в отделе разрабатывали мне «легенду», я настаивал чтобы их поубавили. Меня тут же дружно бросились заверять, что ничто так не способствует уважению со стороны тыловых, как заслуженный боевой офицер, разукрашенный цацками, будто елка на Новый год. Разработчики ошиблись. На всех награды действовали, словно красная тряпка на быка.
Капитан вскочил с массивного кресла с высоченной спинкой и вплотную приблизился ко мне. – Я тебя, вошь навозная, в бараний рог скручу. Понятно? – Он наклонился ко мне, дыша в лицо дешевым табаком и брызжа слюной.
Капитан явно провоцировал меня. Я продолжал сидеть как истукан. «А хорошо бы сейчас, рубануть этому доморощенному Пинкертону ребром ладони по горлу. А по-том контрольный – за ухо».
-- Что, падла, не нравится правда о себе?
Я старательно смотрел чуть в сторону от глаз капитана, в район его левой брови.
Особист выпрямился. Отошел и снова взгромоздился в свое кресло.
-- Вот и все, товарищ Саблин, -- его голос звучал буднично и как-то обезличенно.
Тон его мне совершенно не понравился. «Или он решил, как Янус побыть в двух обличьях, или…»
-- Нестыковочка вышла, уважаемый. Или говоря, на нашем оперативном языке, явный прокол. Теперь я думаю, нам следует поговорить по душам. Кто вы, капитан Саблин?
«Вот это да». Капитан решил сходу ухватить быка за рога.
-- Как это кто? Есть же документы…
-- Мальчик, -- задушевно произнес капитан, хотя был старше меня всего на несколько лет. -- Хорош мне арапа-то заправлять. Такого аса не пошлют сюда за здорово живешь. Значит, мой рапорт дошел до самого верха?
«Ого. Это что-то новенькое. Оказывается, капитан Гарькавый действует через голову Лопатникова. Любопытный узелок завязывается» Больше всего на свете мне сейчас хотелось бы взглянуть на рапорты особиста. Тогда у меня на руках был бы хоть один козырь.
-- Курить будешь? – Увидев, что я отрицательно качнул головой, он вытащил из кармана выцветшего кителя пачку «герцеговины Флор». «И почему они все слепо копируют привычки хозяина?»
-- А я вот никак не могу отказаться от вредной привычки… -- Он не торопясь продул папиросу, и сунув ее в рот, со смаком затянулся. – Да, о чем бишь я?.. Ах, да, прокололся ты по полной. Тебе бы по легенде, следовало в начале первой же фазы допроса вскочить, начать демонстрировать свои впечатляющие способности в ближнем бою. И разделать меня, как бог черепаху. Если б удалось. А ты сидел, не шевелясь и даже, как бы не реагируя. Интересная картинка получается, правда? «Он, видишь ли, действовал в состоянии аффекта, вызванного последствиями контузии», -- почти дословно процитировал Гарькавый строки из моего рапорта. Это -- оставь для убогих. Где же был твой аффект, когда я смешивал тебя с дерьмом? То-то и оно… -- он сделал многозначительную паузу.
Играя в молчанку, я находился в преимущественном положении. Противник выкладывал сведения, мне же оставалось только анализировать их. Но сейчас молчание оборачивалось против меня. «Пора переходить в наступление, капитан»
-- Товарищ капитан, вы забыли, что разведку учат не только рукопашному бою. Когда вы столь талантливо изображали из себя костолома-следака с двухклассным образованием, ваша правая рука скользнула в карман. Только полный идиот попрет без гранаты на танк. Там ТТ, или что другое?
-- Логично, -- хохотнул капитан, ничуть не обескураженный. Он порылся в кармане и небрежно бросил на стол массивный немецкий кастет с кольцами для пальцев. – Быстро соображаешь. Это лишний раз доказывает, что я в тебе не ошибся. Ладно, пункт второй. Я не зря упомянул о твоих впечатляющих способностях. Я ведь, вместе со своим помощником Елагиным, успел осмотреть патруль… И мы, не сговариваясь, пришли к одному и тому же выводу. Работал ты крайне квалифи-цированно. Ты возразишь, мол тебя готовили именно для таких контактов. Но я-то ведь в органах не первый год и хорошо знаю, как готовят нашу разведку. Если бы ты был действительно простым «ходоком» на ту сторону, ты бы их моментально убил. Быстро, тупо, и безо всяких фокусов. А ты, почему-то их вырубил. Причем, весьма квалифицировано. А для этого требуется кое-что серьезнее, чем стандартная армейская рукопашка.
-- Да ведь у Серебрянского… -- попытался возразить я.
-- Слушай, ты что меня совсем уж за дурака держишь? А то я не знаю, чему учат в ОСБОНЕ? Там готовят обычных убийц-диверсантов. Пять секунд плотного контакта и -- выноси покойничка. А ты изучал полную систему. Так сказать, бой на поражение – бой на задержание. Или что-то совсем другое?
Я счел нужным промолчать.
-- И это приводит нас к естественному выводу, ты вовсе не тот за кого себя выда-ешь. Логично?
-- А если…
Гарькавый резко перебил меня. – Россказни о дедушке, случайно оказавшемся в плену у маньчжуров или японцев, и обучившемуся там их премудростям, годятся только для зеленых подростков. Отметается и версия, что ты троюродный племян-ник Нила Ознобишина. Что остается?
-- Остается самое простое – вначале меня готовили как «волкодава», а уж потом…
Капитан на мгновенье задумался.
--Принимается. Но только, как рабочая версия. Тогда возникает другой законный вопрос: что делает специалист такого класса в нашем медвежьем углу?
-- Об этом лучше поинтересоваться у майора Лопатникова.
-- «Броня крепка»… -- фальшивя пропел особист. – А не боишься капитан, что я вы-ложу ему все, что накопал о тебе и присовокуплю свои выводы?
-- А почему вы думаете, что он об этом ничего не знает?
-- Ну-у, ми-и-лай… Есть у меня в его ведомстве старинный дружок. А телефон – вот он на столе. Смекаешь, что к чему? Так что придется вернуться к началу нашего разговора. Кто вы, капитан Саблин?
Я свободней откинулся на спинку стула и закинул ногу за ногу. – И ты, конечно ни за что не поверишь, что после госпиталя, я попросился на теплое местечко, чтобы отлежатся и поднабраться жирка. А земляки из штаба подсобили…
-- Ни в жисть, -- снова хохотнул капитан.
-- Капитан, а тебе знакомо такое выражение «Любопытство сгубило кошку»? Готов рисковать?
-- А нам-то что. Дальше фронта не пошлют… К тому же, в данных обстоятельствах, я действую строго по инструкции. Ты – явно не тот за кого себя выдаешь. И потому я обязан приложить все силы, чтобы выяснить, что ты за птица.
-- Убедил, -- Я хлопнул себя рукой по колену. – Имя мое – Сергеев, звание – подполковник. Прибыл из Центра для подготовки операции «Гроссмейстер», то есть депортации немецкого и вражески настроенного населения. Акция согласована на самом верху. Задание получено лично от Лаврентия Павловича.
-- Это можно проверить? – подобравшись словно хищная кошка, вкрадчиво спросил капитан.
-- Телефон 2-12-75. Номер московский. Пароль для коммутатора: «Гроссмейстер вы-ходит на связь». Проверяй, капитан.
Капитан поднял трубку, попросил телефонистку соединить его с Москвой, испытую-ще глядя на меня.
У меня похолодело внутри. Я рассчитывал, что имя Берии остановит настырного особиста. Но, похоже, он решил идти до конца. «Через стол я его не достану, придется стрелять. А это лишний шум. Дальше -- короткий переход по коридору, еще один огневой контакт, а там -- машины». Шансы на прорыв были довольно велики.
-- Москва? – внезапно севшим голосом спросил капитан. -- 2-12-75? Коммутатор?
Я подобрался. -- …какой, к черту, коммутатор?.. Извините, я ошибся. – и бакелитовая трубка легла на рычаг.
-- Похоже, вы не соврали, подполковник, -- он покопался в пачке и вытащил оттуда новую папиросу. –А к чему эти тайны индийской гробницы?
-- А ты бы не вешал трубочку, а вежливо поинтересовался, мол, Лаврентий Палыч, я, капитан Гарькавый, хочу узнать, чего вы там в Кремле такое задумали.
-- М-да, -- особист задумчиво почесал за ухом. – А я признаться подумал, что вас прислали по мою душу.
-- Мне больше нравилось, когда мы были на «ты». Для всех, включая и тебя, я остаюсь капитаном Саблиным. Ты уже дважды упоминал о каких-то заморочках. Вы-кладывай, только покороче. Если смогу – помогу.
-- Да очень уж мутная тут историйка затевается… Я сначала даже не поверил. Решил, что у меня шарики за ролики заскочили. Потом долго сомневался писать или нет, чтобы не сочли полным психом. А потом через дружка, о котором уже упоминал, передал рапорт наверх. Поблизости от замка, начали появляться очень странные люди… Точнее, даже и не люди, вроде…
-- Да ты не части. Излагай с самого начала.
-- Ну хорошо. Неделю назад, 24 мая, я, в составе опергруппы из трех человек, осуществлял разведку территории леса, прилегающего к замку Зеехершер, расположенного в пяти километрах от городка. По оперативным сведениям там окопались несколько десятков недобитых фашистов…
