Нетленка

Или: "Куда можно вложить доллары?"

Мы вышли наружу. Пока я жмурился от яркого света, Ангелика заперла библиотеку массивным ключом и сбежала по ступенькам. – Ну что же вы, капитан? Идемте скорее. -- Я вздохнул и поплелся за ней.
Поблизости от торговца всяческим железным хламом я заметил военный патруль. Начальник патруля, лейтенант из киргизов или туркмен, ковырялся в железках, что-то выискивая. Один из солдатиков, по виду только-только призванный на службу, заметил как мы с Ангеликой пересекаем рыночную площадь. Его глаза изумленно расширились. Он толкнул в бок приятеля чуть постарше, на груди которого даже болталась медалька «За боевые заслуги», но похоже такого же неопытного, и принялся теребить рукав лейтенанта, шепча ему что-то на ухо. Лейтенант недо-вольно покосился в мою сторону, одернул гимнастерку и направился ко мне. – Товарыша капитан, папрашу прыдъявить докумэнта.
Я достал из кармана гимнастерки офицерскую книжку и командировочное предписание, выданное майором Лопатниковым.
Лейтенант старательно изучал мои бумаги, хмуря лоб и беззвучно шевеля губами.
-- Пройдемте в комендатура, -- наконец заявил он.
-- А что, В бумагах что-то не в порядке?
-- Порадок, нэ порадок… Толко есть сомнений…
-- Послушай, лейтенант, давай договоримся так. Я сейчас забегу в одно место, а потом мы потопаем куда ты скажешь.
-- Пройдемте в комендатура.
-- Слушай друг, я же тебе русским языком…
-- Я тибе никакой ни друг, -- и внезапно взвизгнул и схватился за кобуру. – Оружие к бою!
Вот же упрямый азиатский ишак! Я крайне не люблю, когда на меня наставляют оружие, а уж если оно находится в неопытных руках и в любой момент может выстрелить… К тому же, судя по тому как бестолково держит автомат молодой солдатик – действовать нужно немедля.
Шаг, подсечка, короткий блок, обездвиживающий удар, захват, боковой в шею… «Элементарно, Ватсон», Короче, задачка для первогодка.
Бравые патрульные валялись на булыжной мостовой. Лейтенанту досталось больше всех. Если с солдатиками я обходился максимально деликатно (отобрал оружие и убрал с директрисы, чтобы не путались под ногами), то азиат нарвался на довольно жесткий удар и сейчас пребывал в состоянии близком к коматозному.
Я подобрал валяющиеся на брусчатке автоматы, выщелкнул круглые магазины, про-верил, не осталось ли патронов в стволе, и швырнул их на колени потрясенных солдатиков. Все происшедшее заняло не более тридцати секунд.
«Теряешь класс, капитан».
-- Ну что, бойцы? Поднимайте родного отца-командира и волоките его в комендату-ру, куда он так стремился попасть.
Я повернулся к девушке, все еще не пришедшей в себя от изумления, – Прошу меня простить, придется вас покинуть. Обстоятельства службы… да и бойцы в таком со-стоянии...
-- Шагом марш, воины!
Они нехотя повиновались. «Черт побери, как это все некстати. Ты все просчитал, когда с бухты-барахты полез на рожон?» -- думал я, не желая признаваться даже самому себе, что одним из моих мотивов было банальное мальчишеское желание покрасоваться перед симпатичной барышней. «А для чего этот дурак решил вдруг устраивать представление посреди площади? Отвел бы меня в сторонку, глядишь, и в городке возникло бы меньше шума, и мне было бы проще выкарабкаться». – думал я, приглядывая за солдатиками с сопением тянущими своего старшего.
-- Эй, капитан, куда направляешься? -- вывел меня из состояния задумчивости зна-комый голос с гортанными нотками.
-- Привет, Ламенадзе! На ловца и зверь бежит! Тут, понимаешь, такая петрушка заварилась… -- я вкратце рассказал изнывающему после вчерашнего старшему лей-тенанту об инциденте на рыночной площади.
-- … А я, понимаешь контуженный. Не могу видеть, когда на меня наставляют оружие. Ну и погорячился маленько. – закончил я свой микроэпос, беспомощно разводя руками.
-- Понятно, понятно, с кем не бывает, -- Ламенадзе сочувственно скривился, подошел к солдатам, зачем-то пощупал у бесчувственного начальника патруля сонную артерию и видимо, убедившись что тот жив, облегченно вздохнул. – Конечно, наш комендач даст тебе прочухана, да и объяснительных придется написать гору. – Он увидел как я скривился и торопливо добавил: -- Но все наши будут на твоей стороне. Этот Бердыалиев, мать его так, уже всех достал. Безмозглый служака, упрямый и скандальный… Ну что, пошли?
-- Не в службу а в дружбу, -- осторожно протянул я. – Мне тут нужно отлучиться по одному делу, а потом я разумеется явлюсь в комендатуру и объяснюсь с подпол-ковником Старыгиным. Идет?..
-- Эх, где наша не пропадала! – махнул рукой старший лейтенант. – Я выручу тебя, а потом ты мне подсобишь, при случае, как это принято в нашем боевом братстве. Кстати, у тебя еще не осталось того коньячка?..
-- Поищем. Для товарища – готов последнюю рубаху снять. Я побежал, -- и я оставив старшего лейтенанта и двух солдат, поддерживающих с обеих сторон, обвисшего словно сломанная кукла Бердыалиева, я поскорее свернул в ближайший переулок. «Поторопимся, пока летчик не передумал».

Больше двух часов мы безуспешно прочесывали лес, пытаясь отыскать хоть какие-то следы. Ничего, ноль, зеро...
Наконец я был вынужден признать, что мы занимаемся мартышкиным трудом и приказал старшине сворачиваться.
Всю обратную дорогу, я цеплялся за спину старшины и угрюмо молчал. На моем месте в коляске, перекатываясь из стороны в сторону на поворотах, бесформенной грудой валялся второй труп. Не доезжая до комендатуры, старшина ссадил меня, и поехал дальше. «Кому же все-таки понадобилось уносить покойника?» Логика подсказывала, что вероятнее всего – в здешних местах он был лицом небезызвестным. Даже мертвый свидетель остается свидетелем. Его могли опознать жители городка и, таким образом вывели бы нас на еще кого-то, кто перепрятывался под нашим боком. Но самая вероятная версия далеко не всегда самая правильная.
Я направился к остроконечной кирхе. Пастора я застал в небольшом саду за церковью. Он самозабвенно лазил по грядкам с цветами, что-то подкапывая или окучивая.
-- Добрый день, господин пастор.
-- Добрый, добрый… -- рассеянно пробормотал пастор, поднимаясь с колен. – Решили познакомиться с нашей церковью?
-- Да… То есть не совсем. Видите ли, господин пастор, мне нужно посоветоваться с вами по одному вопросу. – Я вкратце изложил все, что произошло на шоссе, не особо акцентируя внимание на пропаже мертвеца, а уделяя основное внимание странной позе, в которую уложили второго. – Возможно, вы слышали о чем-то подобном, -- закончил я свой рассказ.
Пастор задумался. Его высокий узкий лоб собрался в складки и стал похож на сжатую губку. –Увы… -- наконец произнес он, -- ничего похожего я не припомню. Странно, весьма странно… Короче, если кто и сможет вам помочь, то только господин Коссовски.
-- Господин Коссовски?
-- Да. Наш местный библиотекарь и архивариус. Любопытный человечек… Он даже пытался издать на собственные средства историю нашей местной достопримечательности, заброшенного замка Херршерзее. Но увы, помешала война. Живет он неподалеку, -- пастор расеяннно улыбнулся, явно размышляя о чем-то другом. – Впрочем, все в этом городке расположено неподалеку. Да… сразу за рынком вы повернете направо и увидите дом из темно-красного кирпича. Там-то как раз расположена библиотека и городской архив, а значит и его пристанище …
Рынок в городке был совсем не похож на российские базары. Чинный, солидный, как все немецкое. Крытые узкими высокими крышами деревянные ряды потемнели от времени и, казалось, помнили еще времена Тевтонского ордена. Покупатели толпились в основном у продуктовых рядов. Я не торопясь пересек рыночную площадь. Местные жители при виде офицера в советской форме опускали глаза и торопливо расступались.
Дом крытый темно-красным кирпичом почти не отличался от своих собратьев на улице, те же высокие стрельчатые окна, вытянутый фронтон, фигура святого на уровне второго этажа. Лишь по углам дома красовались узкие башни, крытые черепицей, да у входа красовалась медная дощечка, на которой готическим шрифтом было вытравлено: «Городской архив», и чуть ниже: «Городская библиотека». Я поднялся по ступенькам, толкнул массивную темную дверь и вошел вовнутрь. Тускло брякнул колокольчик на входе. Цветной витраж на противоположной стене, изображающий поединок двух рыцарей, окрашивал огромный зал в фантастические цвета. Висевшие в воздухе пылинки золотились в разноцветных лучах. Пахло кожей и немного мышами.
Бесконечные ряды стеллажей с книгами уползали куда-то в полутьму и терялись там.
-- Эй! Есть кто живой? – крикнул я.
Где-то в полутьме зала раздался тихий шорох и скрипнула половица.
-- Герр Коссовски?... – снова крикнул я. Я не боялся нападения, но как говорится, «береженого Бог бережет». За годы войны я успел схоронить не одного приятеля, пренебрегшего этой нехитрой истиной. Резко переместившись влево, под прикрытие полок я, стараясь ступать бесшумно, заскользил вперед. Один проход, другой, третий… Что-то впереди мелькнуло. Я мгновенно бросился туда. Верхний болевой захват, одновременно, второй рукой зажим противнику рта… Но что это? Руки мои сжимали не твердые мужские мускулы, а слабое трепещущее женское тело. Я мгновенно ослабил хватку, разворачивая добычу к себе лицом.
-- Ой, больно же!..
Девушке было лет семнадцать-восемнадцать. Высокая, стройная, с небольшой грудью, светловолосая, стриженная под мальчика. Ее серо-зеленые глаза, обрамленные густыми темными ресницами, сейчас расширенные от боли и страха, казалось занимали пол лица.
-- Ты кто такая?
Она проигнорировала мой вопрос, потирая изящную шею. В русских сказках такую называли лебединой.
Прошло некоторое время, пока я сообразил, что продолжаю сжимать девушку за плечи. Я отпустил ее, признавая в душе, что делаю это безо всякой охоты.
-- Так кто же ты? – уже мягче повторил я.
-- А что вы сразу хвататься? Думаете если выиграли войну, так сразу можно?
Типично женское полное отсутствие всякой логики. Трепеливо словно маленькой я принялся втолковывать ей: -- Драгоценная фройляйн, я – офицер, нахожусь на территории, совсем недавно еще вражеской. Я зашел в библиотеку, сообщил о своем присутствии. Вы же по каким-то причинам решили не выдавать себя и затаились. И что я должен был думать?
-- Что с вами не хотят встречаться… -- голос ее, чуть хрипловатый, придавал девушке еще больше привлекательности
Ну что тут скажешь? Я решил зайти с другого бока.
-- Ладно, давайте попробуем еще разок. Меня зовут капитан Александр Саблин.
-- А так вы и есть тот самый капитан Алекс, про которого тетя Вильгемина прожужжала нам все уши?
Что за манеры отвечать вопросом на вопрос!? Но хоть что-то прояснилось. Девушка -- племянница моей хозяйки.
-- Ну и как же зовут прелестную племянницу очаровательной фрау фон Бюлов?
-- Ангелика Таубрюке, -- Она все еще продолжала дуться.
Ого, какой прогресс! Двинем дальше:
-- А где находится в настоящее время герр Коссовски?
-- А вы не пришли его арестовывать?
-- Господи, да зачем мне его арестовывать?
-- Потому что он русский… -- Она смутилась и затараторила: -- То есть он не совсем русский. Он живет у нас давно-давно. Еще с той, первой войны.
-- Понятно, понятно – Хотя я пока ничегошеньки не понял, но торопливо закивал, стараясь направить поток ее слов в более-менее упорядоченное русло. – Теперь может быть фройляйн соблаговолит отвести меня к нему?
-- А вы, правда, его не арестуете?..
-- Слово офицера.
Она с некоторым сомнением посмотрела на меня. То ли осмневалась в том, что я офицер, то ли мало доверяла нашему слову. Затем решительно тряхнула гривой во-лос.
-- Тогда пошли. Он здесь неподалеку, в кабачке «Рваный парус».